И, наверно, так же иссосало бы, иссушило соки древней нации, содрало бы кожу с нее, объело цвет искусства и глубочайшего уважения к народу, так долго, так упорно и стойко отстаивавшего свою землю, свободу и национальное достоинство, съело бы, слопало чудовище в хрупком панцире вождизма, в импортной ли хламиде торгаша с бегающими глазами, немытыми, цепкими руками, если б не жил и не творил там еще честный народ, неподкупные художники, тихие крестьяне, отважные горцы и просто трудовые люди, душу не распродавшие, подобные моему нечаянному гостю, перевод- чику и ученому, посетившему меня в вологодском селе.
Красное удостоверение самой правдивой из всех самых правдивых газет Советского Союза действовало безотказно. Мой товарищ показывал мне Грузию изнутри. Сатирический туз Убивайло приглашал его к себе уже в качестве почетного гостя. Но еще, прежде чем побывать в местечке Гали, в усадьбе богатенького борца с недостатками, я был удостоен беседы двух гостей моего приятеля, работающих в совхозе. Там интересная картина наблюдалась - плодоносный склон горы в сорняках, запустении, какие-то жалкие плоды желтеют средь колючек - оказалось, тыквы, столь любимые грузинами, - это значит, здесь трудятся хозяева земли - грузины. По другую сторону - нерожалый склон, очищенный от камней, здесь все цветет, растет и солнцу радуется - переселенцы армяне сей склон, из милости подаренный хозяевами, обрабатывают. Далее запущенные чайные плантации, на которых трудится комбайн, сдирая листья вместе с сорняками, птичьими гнездышками, осами, пчелами и прочей нечистью, - все это называется "грузинский чай высшего сорта". Поскольку никто этот чай никуда не покупает, мудрецы на расфасовочных фабриках смешивают его с индийским и цейлонским чаем и продают по дорогой цене.
Сами грузины или абхазцы, зазывая в гости, говорили: "Будем пить настоящий чай, а не это говно", - и кивали на свои чайные плантации.
Два грузина-работяги, зазванные в гости к приятелю, собирали по горам дикорастущий лавровый лист и чем больше наливались вином, тем сильнее краснели и откровенничали. Не глядя на нас, как бы только своему приятелю уже немолодой грузин проникновенно толковал: "Я, когда тарю ящики с листом для отправки в Россию, пюлюю в него", второй осклабился и сказал: "А я су". "Випьем дружба народов!" - возгласили они, поднимая бокалы, но приятель мой, натерпевшийся всего тут, вдруг затрясся, заорал: "Пошли вон, обезьяны!" Гости, не торопясь, надели свои кепки-аэродромы, пошли было, но вернулись к столу, плеснули презрительно на скатерть вино, и тот, что помоложе, заявил: "Скоро ми всех вас будем убиват, ваших жен, сэстэр, дочерей будем ебат".